Летом 92-го года Виталий Фирсов служил в республиканской гвардии. У него, командира третьего отделения, за плечами уже были апрельские события и опыт боевых действий.
Он с сослуживцами уже знал, что значит быть под обстрелами, под взрывами. У них была и подготовка, и толковые командиры, которые ими руководили. «Негласно мы все понимали, что какие-то провокации возможны, в том числе и возобновление апрельских событий, – вспоминает Виталий Викторович. – Но полномасштабной войны, которая началась 19 июня, никто не ожидал».
В тот день, 19 июня, они находились в расположении, в карауле, и с первых часов всё прочувствовали на себе. Гвардия находилась на улице Восстания, а через железную дорогу – отдел молдавской полиции. С той стороны часов в 5 вечера начали долетать пули. «Мы сначала не поняли, что происходит, – рассказывает Виталий Фирсов. – И тут команда: «Вооружиться по-боевому, занять позиции!». Еще после апрельских событий было составлено боевое расписание, за каждой ротой – определенное направление. За нашей – Каушанское. Наши бойцы прыгали в машину и убывали в том направлении. Первое боестолкновение случилось в районе 7 часов вечера, когда со стороны Протягайловки два БТРа опоновцев вошли в город, внаглую, по центральной улице. Мы показали им, что здесь просто так не проедешь, даже если вы спецподразделение на БТРах. Дали отпор».
Тогда же и первые жертвы были, первые погибшие. Виталий Викторович до сих пор помнит, что первым из наших погиб паренёк Лёша из Питера. Говорит, терять своих очень больно. «Вот здесь, в этом здании, что напротив нас с вами, был штаб гвардии, – полковник кивает на небольшое здание. – И ввиду того, что в те дни на кладбище невозможно было доехать, хоронили прямо во дворе штаба. Уже после войны занимались перезахоронением. Гражданские хоронили своих родных в огородах, такое было время…»
Дав первый отпор, гвардейцы начали занимать боевые позиции, расширять территорию действий: район ж/д больницы, Хомутяновка, Протягайловка, часть Борисовки и, конечно, район железной дороги, граничащий с молдавской полицией, выход с консервного завода, откуда могли прийти с войной. «Мое отделение 20 июня заняло позиции на крышах девятиэтажных домов по улице Восстания, 130, Чехова, 1 и Старого, 9, – Виталий Фирсов помнит каждую деталь. – Они в тот же день развернули миномёты и начали обстреливать уже не только нас, военнослужащих, стреляли куда попало, в том числе и по мирным жителям. Первой жертвой из мирных стала девочка 16 лет с улицы Чехова. Она выбежала из дома, и мина упала прямо перед ней. И вот лежит она в халатике. Мертвая. Она ничего не сделала, она еще девочка совсем…»
С 19 по 23 июня поступила команда: «Оставить расположение гвардии!». Гвардия находилась в окружении и серьёзное сопротивление тогда оказать не могла. Колонна гвардейцев попала под перекрёстный огонь возле крепости. Виталий Фирсов тоже шел в этой колонне. Были тогда и погибшие, и раненых много… После – передислокация, отработаны позиции, задачи – всё, как на войне. Звания были не важны, важно было получить правильную, четко поставленную задачу и выполнить ее так же четко, чтобы избежать потерь. И вся война состояла из небольших, но очень конкретных задач. «Вот здесь был хлебный магазин, – Виталий Викторович показывает рукой на еще одно одноэтажное здание. – Мы в нем располагались. Командир приходит и говорит: «Нужно передислоцироваться в сторону обувной фабрики, занять там позиции, оказать помощь третьей роте». Что мы и сделали. Выстроились на улице, проверили амуницию, получили допкомплект боеприпасов, распределились, как положено в городских условиях, и в две колонны по левой и правой сторонам двинулись, прикрывая друг друга, с разведкой впереди».
После тех событий прошло немало лет, а каждый раз, говоря о них, мы узнаём новые и новые детали. Небольшие истории, из которых до сих пор продолжает складываться одна большая история, которой, говоря за всех приднестровцев, лучше бы не было вовсе в нашей летописи. Виталий Фирсов на мгновение задумывается и говорит: «Война притупляет эмоции. Вот нас расположили в хлебном магазине. Мы зашли, чтобы освоиться, а там гробы штабелями. Но спать хочется, и некоторые прямо в гробы ложились. В моем отделении были молодые ребята 18-20 лет. Был даже один 16-летний, мы его называли «сын полка». И никто не трусил».
Сыну Виталия тогда только исполнился годик. Жена, родители… Волнений за родных хватало. Первое время отделение Виталия находилось на крыше того дома, в котором жила его семья. С особой теплотой вспоминает он соседей, которые готовили себе еду на кострах и делились всем, кормили их, военных. А война продолжалась… И день бы простоять, и ночь продержаться, и каждая минута может оказаться последней. Война. Но проходит время, и, кажется, привыкаешь. «Обстановка становится бытностью, – объясняет Виталий Викторович. – Если на улице не стреляют и что-то не взрывается, ты спать не можешь. Слишком подозрительная тишина. После войны было долго сложно. Тишина давила».
Война закалила характер нашего героя. Направила его в профессию: от рядового милиционера патрульно-постовой службы он дослужился до полковника, начальника Бендерской милиции. Ситуации во время службы возникали самые разные: и боеприпасы обнаруживали, и внутренние конфликты возникали… Виталий Фирсов всегда четко знает, как действовать. Говорит, главное – не паниковать. А в эти дни всегда с трепетом вспоминает своих друзей, которые ушли во время войны, которые ушли после от ранений. Которых он знал молодыми, полными сил парнями. «Забыть войну невозможно, – говорит полковник. – Вот мы с вами здесь встретились, а я помню, как сюда БТР подъезжал, а тут госпиталь был развернут, туда товарища моего, которому оторвало ногу, привезли, там друг погиб. Здесь могилы были, а здесь мы ели, спали… Вот на этих воротах, видите, до сих пор прострелы остались. Ты идешь по родному городу, и всплывают лица друзей перед глазами… Забыть такое невозможно».
Газета “Приднестровье”, Татьяна Астахова-Синхани, Фото Виктора Громова.